1

Посоветовал тебе за щеку, проверяй

>>176128660
Неадекват в треде

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Ура, двощер смог досчитать до 10.
День прошел не зря

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

>>176128552 (OP)
Игрушку говоришь?

22

>>176129508
Ну да

23

24

25

26

Второй Сисшок, Бох Из.

>>176129797
Староват
Пройден

>>176129810
Семен семеныч

Boku no Pico: The Game

>>176129949
Что ты фигню написал

>>176129995
В рот тебя ебал.С любовью, Лёша

>>176130052
Но ведь дествительно фигню

>>176130107
Sage

>>176129995
Ньюфаг детектед (А это ты понимаешь?)

>>176130119
Тонны нефти, анон

Sage

>>176130175
Что ты дурачек?

Sage

>>176130271
Ты че творишь?

>>176130334
Сагаю. А это тебе известно что?

Сажа, просто сажа

>>176130422
Перестань, блять

сажи

>>176130622
Ты все портишь, уебок

>>176130676
sage

>>176130710
Пидарас

Когда Prima Aurora начинала свой путь, все были в восторге от проекта. Огромный корабль размером с город, способный доставить в колонию на Терра Промисса сразу два миллиона человек, был чем-то невероятным; обычное судно при максимальной загрузке позволяло переправить всего тысячу пассажиров. Аврора была решением – всего несколько тысяч рейсов, и на Земле наконец-то можно будет вздохнуть свободнее.

Можно подумать, что в первый полет послали лучших из лучших; это было не совсем так. При всем развитии на колонии попросту не было достаточно развитой инфраструктуры, чтобы обеспечить такое количество людей. Идея была проста; отправить туда строителей, техников, инженеров, которые построят первые города нового мира, временно обитая в корабле.

Сергею невероятно повезло – благодаря паре хороших связей ему удалось устроиться в штат психологов на Авроре. Его расчет был прост; какой бы неприспособленной колония ни была, в ней будет всяко лучше, чем в квартире площадью четыре квадратных метра; да и что может случиться – корабль перепроверили добрую сотню раз, а большая часть пассажиров проспит всю дорогу.

В принципе, первые два года так все и было: целыми днями Сергей сидел в пустом кабинете, попивая сублимированный кофе и смотря старые сериалы. Первые случаи сонного психоза все изменили; не прошло и недели с первого обращения, как кошмары захватили добрую половину экипажа. Когда Сергей намекнул капитану, что запас снотворного не бесконечен, тот принял решение погрузить страждущих в анабиоз, выведя нужное количество из запасного состава. Это помогло, но ненадолго. Ситуация с каждым днем ухудшалась; уже через месяц первые пораженные заявили, что снотворное больше не спасает. Хуже всего было то, что и сами психологи, общаясь с пациентами, тоже попали под удар.

Сергей не избежал этой участи. Каждую ночь ему снилось, как из вакуума, из темноты к нему обращается сама пустота. Не словами, нет; сложно описать это, но больше всего это походило на некий мысленный зов, вызывающий чувство собственной ничтожности, бесполезности и страха. Тем не менее, психологу удавалось удержать себя в рассудке; каждый раз он убеждал себя, что эти сны – результат рассказов пораженных пациентов.

На пятой неделе произошло первое убийство. Один из техников размозжил своему коллеге голову разводным ключом, просто так, без причины. На все вопросы он пожимал плечами и отвечал, что так было надо. Не прошло и суток, как один из поваров решил добавить в суп в качестве приправы немного дезинфектанта. Большей части отравленных своевременно помогли, но несколько членов экипажа все-таки отправились в небытие. После этого капитан приказал немедленно прекратить все некритичные работы и перевел экипаж на консервы. Через несколько дней значилось еще несколько убийств, разной степени жестокости, как с причинами, так и без. Тогда поступил приказ погрузить почти весь экипаж в анабиоз до прибытия. Бодрствующих осталось всего десять; Сергей, как самый адекватный из штата психологов, был в их числе. На следующий день капитан, глупо улыбаясь, отстыковал половину отсеков со спящими пассажирами и вскрыл себе горло консервным ножом.

Оставшийся экипаж не продержался долго; уже через три дня последним бодрствующим человеком в рассудке был Сергей. Тогда же он понял, почему все пошло не так, почему не удалось подавить эту дрянь; каждый, кому начинали сниться эти кошмары, передавал заболевание другому, просто рассказывая о них. Это нечто, то, что было там, в темноте, каким-то образом находило их; по мыслям о себе, по снам, которые невольно возникали под впечатлением таких рассказов, и цеплялось за них, пробираясь в головы и распространяясь все дальше. Обычные корабли, видимо, были слишком малы, чтобы он их заметил, а Prima Aurora привлекла к себе внимание.

Тогда же Сергей понял, что выход был только один. Добравшись до рубки и избежав нежелательной встречи с другими членами экипажа, он заблокировал отсеки анабиоза и откачал воздух изо всех помещений, где могли быть пораженные.

Полчаса спустя, включив подачу воздуха и дождавшись зеленого сигнала, Сергей разблокировал отсек анабиоза и направился туда; несколько капсул с пораженными все еще были там, и испортить их было совсем несложно. Теперь остался последний носитель, и этим носителем был он сам.

Вернувшись на мостик, он включил полный автопилот и поднял с пола капитанский консервный нож. Нащупав сонную артерию, он приготовился ударить и вдруг осел, как мешок с картошкой.

Несколько часов спустя, проснувшись, он подошел к пульту управления и перевел корабль на обратный курс. Колония, конечно, хорошо, но тридцать миллиардов людей на Земле все-таки лучше.

Мать следила за каждым моим шагом — любое отклонение от нормы вызывало у неё истерику. Всё это из-за преждевременных родов и глупых бабских страхов.

Я не общался с другими детьми, рисовал бесформенных уродцев вместо портретов «мамы и папы», а на праздник подарил матери дохлого воробья, у которого с интересом выдёргивал спичечные лапки. Также по какой-то неведомой причине я категорически отказывался есть варёную пищу. Всё, что подвергалось варке — мясо, супы, каши — вызывало у меня настоящий припадок.

Вот так я и попал в список детишек, которым грозила шизофрения. В целях профилактики врачи навязали мне специальный режим: прогулки строго по расписанию, примитивные игрушки, книги — наглядные, разжёванные по буквам. Говорили со мной осторожно, как с пуганой собакой. Мать сильно перебарщивала: её выпученные от усердия глаза и круглый рот, которым она выделяла каждый звук, будто я был каким-то дебилом, я помню до сих пор.

Таким образом, «болезнь была побеждена», а говоря проще — задавлена, я пошёл в обычную школу, как все прочие дети, и родители вздохнули с облегчением. На протяжении восьми лет я жил своей жизнью, с её будничными неожиданностями и проблемами.

Чётко, как на записи, помню день переезда. Мы перебрались в новую квартиру: с появлением сестрёнки, нянчить которую позвали бабку, нам понадобилось больше квадратных метров. Серая высотка, запах мочи в подъезде и раздолбанные качели во дворе, но сама квартирка была неплохой, да и пространства гораздо больше.

Затащив в квартиру последнюю коробку с вещами, я пошёл сполоснуть руки. Притом, что все помещения были отремонтированы, ванная комната казалась запущенной: грязная кафельная плитка, разводы ржавчины и замызганная ванная. Я открыл кран на полную и тут же заорал — и от боли, и от неожиданности — руку ошпарило самым настоящим кипятком. Кожа покраснела, вздулся большой водянистый волдырь. Я тогда ржал, как идиот, а потом дразнил брезгливо кривящуюся мать, грозя проткнуть волдырь большой иглой.

Сказал отцу, что стоит выяснить насчёт труб, но в последующие разы вода была уже нормальной температуры.

В первую же ночь я проснулся поздно ночью, мне приспичило отлить. Побрёл по тёмному коридору босиком, но на полпути остановился возле ванной комнаты — дверь была приоткрыта, и я с удивлением понял, что оттуда странно пахнет чем-то съедобным. Без каких-либо предположений я включил свет и зашёл внутрь.

Ванна была до краёв наполнена какой-то маслянистой водой, блестящие круги жира плавали на поверхности. Прищурившись от яркого света, я склонился над этим «бульоном» и повернул голову вправо. Мы встретились взглядами.

Белые выпуклые глаза женщины были похожи на два вкрутую сваренных яйца. Бескровная кожа словно покрыта слизистой плёнкой. С головы кожа частично облезла, и на белой кости черепа пузырилась кровь.

Я не мог орать, горло словно распухло, из него вырывался только жалкий унизительный звук: «И-и-и-и», а это мерзкое нечто неожиданно раскрыло свои вздутые толстые губы и в точности повторило его за мной!

Я отшатнулся, и упал бы на спину, если бы позади не было стены. Сильно приложившись затылком, я рванул за дверь, хлопнув ею изо всех сил, и закрылся в комнате. Меня трясло, не знаю, от чего больше — отвращения, страха или дикости происходящего. Не стал никого будить. Что бы я им сказал, как?

Мне всё казалось, что если я усну, оно выберется из ванной, доползёт на своих сваренных мягких конечностях до кровати, и, стоит мне открыть глаза — надо мной окажутся омертвевшие белые глаза.

Но под утро всё же вырубило. Проснувшись, я первым делом направился в ванную. Как и любого доморощенного знатока ужасов, меня подкупал дневной свет.

Ванна была пуста — ни воды, ни жирных потёков. От матери я получил нагоняй за то, что шумел ночью. Про шишку пришлось соврать, что в потёмках ударился об дверь. Думаю, меня деморализовало именно ощущение нелепости происходящего. Смесь отвращения и жалости, будто смотришь на лежащую посреди шоссе собаку с размозжённой головой, у которой в агонии подрагивают лапы. Что бы это ни было там, в ванной, оно казалось беспомощным, но при этом внушало страх. Памятуя о «нервном» детстве, я опасался даже пошутить на подобную тему. Ещё не хватало, чтобы меня опять упекли в лечебницу. Ну и какой выход? Не мыться, что ли? Священника вызвать? Да в «крестоносцев» я верил ещё меньше, чем в призраков.

Несколько ночей ничего не происходило, хотя пару раз я проходил мимо ванной ночью. Ни запаха, ни тихого всплеска воды. Я был уверен — хотя бы пока я за пределами той комнаты, всё будет в порядке. Поэтому, когда мы сели за стол, чтобы поужинать, а я вдруг поднял взгляд и увидел в кухонном проёме мокрый голый труп, с которого драными лохмотьями свисала кожа, я заорал. Попытался. Еда пошла вверх, и я подавился, с минуту не мог дышать.

Это не было похоже на призрак: она стояла там, как настоящая, такая же осязаемая и плотная на вид, как и я. На её теле не было ни единого волоска: голый лобок, лысая голова и ноги, отчего будто прорезиненная кожа казалась ещё белее. Такую кожу я видел у белуги. Ниже коленей и локтей мяса не было вообще, только обнажившиеся кости и кожа, свисающая скрученными спиралью лоскутами. Немного сохранились ладони и ступни. И она пахла. Пахла, как грёбаный мясной суп со специями. Как варёное мясо. Я начал смеяться, поняв, что от этого запаха у меня, так и не успевшего поесть, урчит и скручивает желудок.

Меня отпаивали бабкиным варевом, вкололи что-то ниже поясницы, а волчий материнский взгляд ясно передавал отцу: «Это опять началось, я уверена…» Я так и не смог объясниться.

Вот вы откуда-то приходите домой, занимаетесь своими делами, живёте со своим мнением на всё и вся, которое, конечно, и кажется вам единственно верным — а вот вашу жизнь разбивает нечто, что не укладывается ни в какие рамки и существует само по себе; как дурной сон, в котором самое страшное — нелепость происходящего, лишающая вас возможности действовать здраво, сесть за стол, с умным лицом набрать нужный номер или посоветоваться с другом.

Меня мучил стыд, но страх так и не рассосался.

Ночью я долго думал о той женщине, и предчувствие того, что я увижу её вновь, нисколько не унимало тревогу и бессильную злость. Да, я увидел её ещё раз — уже утром, когда зашёл ополоснуть голову под холодной струёй воды. Она всё так же спокойно лежала в ванной, а затем её рука, наполовину оголившая кость, вдруг поднялась над водой и упёрлась размягчёнными пальцами в стенку. Словно переваренные сосиски… Думаю, она пыталась что-то накарябать на стене, но пальцы просто гнулись, а потом мясо расползлось, и остались лишь тонкие костяшки. В воде плавали роговые пластинки выпавших ногтей. Я блевал за дверью ванной.

Привет, детство. Меня вновь воротило от варёной пищи, на варёную курицу я вообще смотреть не мог — эта белая кожица в пупырышках, покрытая слизью… Если взять кусок варёного мяса и разделить его на волокна, будет похоже на то, как кожа отслаивается тонкими полосками. Тошнотворный «супный запах» преследовал меня весь день.

Теперь по ночам я ощущал, что меня словно варят заживо, но не целиком, а постепенно. Странная горячая тяжесть, будто кто-то кладёт раскалённые металлические блины штанги то на мою руку, то на живот, то на ноги. Казалось, поднеси я тогда руки к лицу, увижу только ошпаренные белые культяпки. Ванная комната находилась прямо за стенкой. Я знал, что она там. И что если ей очень захочется, она доползёт до меня куда угодно, волоча за собой остатки ног.

Я не вставал с кровати уже пять дней. Иногда сознание прояснялось, и мне хотелось куда-то бежать, тошнило от того, на что я стал похож. Ещё и бабка со своими травами и

Нервничая, как подросток, Алан Остин поднялся по скрипучим ступеням темной лестницы незнакомого дома на задворках Полл Молл. В скудно освещенном коридоре ему пришлось долго и с напряжением вглядываться в таблички на дверях, прежде чем на одной из них он смог разобрать фамилию человека, которого искал.

Без стука он толкнул дверь, вошел и оказался в комнатушке, вся меблировка которой состояла из простого кухонного стола, кресла-качалки и стула. На желто-коричневой стене висели две полки с дюжиной пузырьков и склянок.

В кресле-качалке сидел старик, он читал газету. Алан молча протянул ему карточку, которую ему дали накануне.

"Присаживайтесь, мистер Остин", предложил старик. "Рад познакомиться".

"Верно ли", начал Алан, "у вас имеется ... микстура, ... э ... весьма необычная микстура."

"Мистер Остин", ответил старик, "ассортимент моих лекарств невелик. Я, как вы должны понимать, не торгую слабительным или порошками от зубной боли. Заверяю вас, средства в моем ассортименте очень своеобразны, заурядных среди них нет".

"Дело в том...", продолжил было Алан, но старик не стал его слушать.

"Вот, к примеру", сказал он, беря с полки пузырек. "Жидкость, бесцветная как вода, без вкуса, ее невозможно различить в кофе, молоке, вине и любом другом напитке".

"Вы хотите сказать, это - яд?" ужаснулся Алан.

"Давайте называть ее средством для сведения пятен. С перчаток, если угодно", бесстрастно сказал старик. "Может статься, она в самом деле счищает пятна с перчаток. Я не проверял. А можно назвать ее средством для сведения пятен с жизни. Жизнь, знаете, также нуждается иногда в чистке".

"Мне ничего такого не нужно", сказал Алан.

"Тем лучше для вас, наверное", ответил старик. "Знаете, сколько это средство стоит? За одну чайную ложку, этого достаточно, я беру пять тысяч. Ни центом меньше".

"У вас все лекарства такие дорогие?" нервно спросил Алан.

"Боже упаси, нет, конечно", ответил старик. "К примеру, за любовный эликсир не стоило бы и пытаться просить такую цену. Молодые люди, нуждающиеся в нем, очень редко в состоянии выложить пять тысяч. Сами посудите, к чему им любовный эликсир, имей они пять тысяч?"

"Отлично", сказал Алан.

"Я смотрю на вещи просто", сказал старик, "угоди клиенту один раз, и в другой раз он к тебе тоже придет. Пустяки, если иное снадобье окажется подороже. Деньги он отыщет, было бы желание".

"Значит", сказал Алан," вы действительно продаете эликсир любви."

"Если бы я им не торговал, я не стал бы показывать пятновыводитель", сказал старик, доставая другой пузырек. "В таких делах откровенность хороша, если всем желаниям клиента можешь угодить".

"А эликсир, он ... ? " спросил Алан.

"Дает постоянный и стойкий эффект, действие не прекращается ни на секунду."

"Надо же!" театрально воскликнул Алан. "Любопытно!"

"Полагаю, духовную сторону вы тоже оцените", заметил старик.

"Конечно, конечно", поддакнул Алан.

"Безразличие он превратит в преданность, презрение обернет обожанием. Дайте малую его дозу юной леди - вкус эликсира неразличим в соке, супе или коктейле, и какой бы легкомысленной и непостоянной она ни была раньше, она совершенно переменится. Поступится всеми желаниями, будет жаждать лишь уединения и вас."

"Просто не верится, она так обожает приемы", сказал Алан.

"Охладеет. Ее будут терзать опасения, что там вы познакомитесь с какой-нибудь прелестной девушкой."

"Она будет ревновать? Неужели? " радостно вскричал Алан.

"Захочет стать для вас всем".

"Она и сейчас - все! Только ей это безразлично ".

"Примет средство и переменится, как по волшебству. Станете смыслом ее жизни".

"Чудесно!"

"Захочет знать все. Все, что произойдет с вами за день, во всех подробностях. Будет допытываться, чем заняты ваши мысли, чему улыбнетесь, отчего взгрустнется".

"Но это и есть любовь!! "

"Да. Будет вас самоотверженно оберегать. Ни за что не позволит вам переутомиться, сидеть на сквозняке, пренебречь завтраком. Задержитесь на час - придет в ужас. Вообразит, будто вы погибли или, еще хуже, вас сирена пленила".

"Моя Диана, возможно ли такое?" потеряв от радости голову, воскликнул Алан.

"Да. А если ненароком ... знаете, столько сирен кругом ... провинитесь, она простит. Конечно, это будет для нее ударом, но простит. Обязательно".

"Никогда", поклялся Алан.

"Конечно, конечно. Но, знаете, вдруг ... Так опасаться нечего. Она никогда не уйдет от вас. Ни за что. И сама не даст поводов для беспокойства".

"Сколько же стоит бесценный напиток?" осведомился Алан.

"Он не такой дорогой, как пятновыводитель или жизневыводитель, так я иногда его называю. Тот стоит пять тысяч и никаких скидок, он для людей зрелых. На него скопить надо".

"А эликсир любви? " спросил Алан.

"Доллар", сказал старик, выдвигая ящик кухонного стола и доставая оттуда грязный пустой флакончик. "Один доллар".

"Весьма признателен. Весьма", сказал Алан, глядя, как старик наполняет флакончик.

"Всегда рад услужить", ответил старик. "Покупатели имеют обыкновение возвращаться. Позже, с годами, сделавшись состоятельными. Возвращаются, чтобы получить нечто подороже. Вот, получите. Вы убедитесь, очень эффективное средство".

"Еще раз благодарю", сказал Алан. "Прощайте".

"До свидания".

— Шесть блоков. — Саша ткнул пальцем в пачку любимых сигарет, засунутую под поцарапанный пластик витрины. Продавщица, ничуть не удивившись, достала из-под прилавка шесть продолговатых коробок.

— Думаете, повезет? — Она улыбнулась. Но не профессионально — широко и пластмассово, — а одними уголками губ. Левым чуть больше, отчего улыбка вышла кривоватой. Не меняя выражения лица, продавщица повернулась к кассе, взяла первый блок сигарет и поднесла его к считывателю штрихкодов.

— Поживем — увидим. — Он улыбнулся в ответ. — Я ж ведь все равно ничего не теряю. Так и так их курю каждый день. А вообще — знаете, я везучий.

Оплатив покупку, Саша сгрузил сигареты в заполненную почти до краев тележку, развернулся и пошел к выходу из гипермаркета. Вспомнив выражение лица продавщицы, снова улыбнулся. Вот ведь смешные люди: хлебом не корми, дай только где-нибудь заговор поискать — и непременно найти. Весь мир спит и видит, как бы их обмануть, не иначе… столько сил и времени на это тратят, бедолаги. Тогда как все дело в удаче — и, конечно, кое-каком расчете. Уж он-то знал это наверняка: уже не раз случалось выигрывать.

Сев в машину, он завел двигатель и набрал номер жены.

— Да, привет. Уже еду… что? Нет, не все. Бедра расхватали аккурат перед тем, как я пришел… Ну да, подождал, конечно. Не вывезли… а? Зайду, конечно.

Включив габаритные огни, Саша вырулил в широкий проезд между рядами припаркованных машин и направился к выезду с подземной автостоянки. Шесть блоков, подумал он. Шестьдесят шансов, ни больше ни меньше. И дома еще столько же. Неплохо, неплохо.

Везение везением, а на одну удачу Саша полагаться не хотел. О том, что производитель его любимых сигарет проводит акцию с призами, он узнал одним из первых: вот и пригодилась подписка на новости сайта. А узнав, стал собирать специальные вкладыши из пачек.

На участие в гонке за подарками под лозунгом «Оживи свое лето!» табачная компания отвела три месяца. Вплоть до конца августа все желающие могли регистрировать специальные коды на странице акции. Каждую неделю по пятницам шли розыгрыши обычных призов — эм-пэ-три-плееров, смартфонов, планшетов и еще какой-то электронной мелочевки. Ближе к середине сентября должен был определиться суперпобедитель, которому полагалась тюнингованная иномарка. В суперигре участвовали все зарегистрированные за лето коды.

Пораскинув мозгами, Саша решил не распылять силы на множество попыток в течение этих трех месяцев, а поставить те коды, что удастся собрать, на два решающих удара.

К 22 августа — дате предпоследнего розыгрыша — Саша планировал собрать несколько сотен кодов. Триста, если быть точным. С количеством он определился так: прикинул, сколько блоков «уговаривает» за месяц (где-то четыре плюс-минус две-три пачки), умножил на число оставшихся до Нового года месяцев (их семь) и округлил до трех сотен.

На дворе заканчивался июнь, и пока что ему вполне удавалось выдерживать график без особого ущерба для семейного бюджета. Они с женой ездили закупаться в гипермаркет дважды в месяц. Стало быть, чтобы успеть к предпоследнему розыгрышу, каждый раз надо было брать по шесть блоков.

Конечно, при желании можно было бы потратить на сигареты еще больше денег, но Саша сказал себе: стоп-машина, все хорошо в меру. В конце концов, жизнь на этой акции не заканчивается.

На выезде на шоссе скопилась небольшая пробка. Встав за черной «Инсигнией», Саша открыл окно и закурил. Подымить в машине, любил говорить он, — святое дело. Можно сказать, классика жанра. Все равно что, будучи подростком, пить пиво через тягу. Так они делали школьной тусовкой, твердо веря, что это сильнее «даст по шарам». То ли от курева, то ли от веры в метод, но и в самом деле — давало.

Конечно, пробка не была тем местом, где Саша мог по полной насладиться сигаретой. Вот прохватить с ветерком по загородной трассе, и чтобы вокруг помаленьку темнело, а из магнитолы лилась любимая музыка… ничего, сказал он себе, не последний день на свете живем.

К новому, слегка терпковатому, вкусу табака Саша уже успел привыкнуть. Для того и акцию запустили, чтобы раскрутить обновленную марку сигарет. На сайте говорилось: «Мы вдохнули в наш табак новую жизнь. Современные технологии позволяют нам сохранять всю свежесть собранных листьев, а тщательно выверенные дозы оригинальных добавок подарят вам все богатство по-настоящему живого вкуса».

Что там на самом деле были за технологии и сколько добавок компания засадила в свои сигареты, Саша не задумывался. Главное — ему нравился результат, а остальное было не так уж и важно.

Путь от гипермаркета до дома при всем желании не получилось бы назвать долгим. Саша как раз успел докурить сигарету перед тем, как свернуть в родной двор. Припарковавшись, он вынул из багажника сумки с продуктами и отправился домой.

— Уже? — встретила его жена. — И бедрышки успел купить?

Саша замер: вот ведь елки! Про куриные бедра он все-таки забыл.

— Сейчас схожу, — вздохнул он, виновато поглядев на Тамару. Стащил с ног кроссовки, донес сумки до кухни и вернулся в прихожую. — Представляешь, совсем вылетело из головы.

— Представляю. Вот чтобы не вылетело — не представляю. А так — все нормально.

Саша, который в этот момент обувался, вскинул голову и успел заметить тень улыбки в ее глазах. Шагнув к Тамаре, он сграбастал жену в объятия и, прижав к себе, приподнял над полом.

— Выбирай: смерть или матумба? — оскалившись, прорычал Саша.

— Матумба, пожалуйста, матумба! — запищала Тамара, знавшая этот анекдот не хуже его. — Только чур не до смерти.

Они засмеялись, глядя друг на друга, а потом Саша накрыл ее губы своими.

— Иди уже, мой повелитель… — немного погодя сказала Тамара. Слегка ткнула его указательным пальцем в кончик носа. — А то после матумбы жрать запросишь, а бедрышек-то и нет.

Искомый продукт продавался в небольшом магазине через дорогу. Продавцы давно уже знали многих местных жителей по крайней мере в лицо — Саше было приятно думать, что это позволяет рассчитывать на действительно качественные продукты. Тем более он ведь всегда здоровался и даже проявлял дежурную заботу: спрашивал то о том, как идет торговля, то о здоровье, то еще о чем-нибудь.

Выйдя из магазина, Саша полез было за сигаретами — если идти до подъезда не спеша, то как раз можно было успеть покурить с удовольствием.

(Матумба, пожалуйста, матумба!)

Он усмехнулся и быстро зашагал домой. Лучше покурить после матумбы — куда приятней будет.

test

>>176130965
Ненавижу тебя. Весь тред засрал

>>176128552 (OP)





elex

https://www.youtube.com/watch?v=0YdQDgYQqYY

https://www.youtube.com/watch?v=ovqXEkuOTD4

>>176128552 (OP)
https://www.youtube.com/watch?v=B0RD0AFIRxs

>>176128552 (OP)
Трон тьмы. Тангл установишь - свяжемся.

>>176131673
>>176131688
>>176131740
Не пойдет же

>>176131759
Лучше уже в diablo 2 тогда

Gravity Rush 2

>>176128552 (OP)
Зелёный слоник: Чисти говно.

>>176128552 (OP)
Кингдом Ком

>>176131805
точно. Не обратил внимание на характеристики компа. Тогда попробуй поиграть в xenus boiling point

https://www.youtube.com/watch?v=PJcGcuDtDY8

>>176132090
Это фильм, а не игра

>>176132200
Че за кингдом дом?

>>176131546
Их тут несколько если что

Бамп

Бумп

Бумп

>>176128552 (OP)
В старые РПГ поиграй. Особенно изометрические, по своему красивые и времени много занимают.

>>176134211
https://chistigovno.ru/

>>176135466
Например?

>>176135668
Baldur's Gate 1-2, Planescape Torment, Fallout'ы (помимо первых двух вышло ещё две неплохих игры от фанатов), Icewind Dale 1-2 (если BG зайдёт). Neverwinter Nights в 3д, но не посоветовать нельзя.

>>176135963
Чая тебе, анон

>>176136007
Да было бы за что. Все эти игры регулярно тут всплывают.
Вот ещё что: у половины из них недавно вышли ремастеры, которые вроде как и сделаны для новичков, но довольно паршиво. Советую качать то, у чего нет приписки Enhanced Edition. Почти все пропатчены фанатами и выложены на торрентах.

>>176128552 (OP)
Диабла с модами. Макс пейн первый такая то душа, мэнхант если стелса захочешь.
Старый добрый третий варик - компании проходить много времени займет.
Сайлент шторма если тактики захочется.
А также невероятно огромный мир кликеров и флэш игор.

>>176134230
Кингдом Ком

>>176128552 (OP)
Телеглитч

>>176128552 (OP)
Nier: Automata

Доброе утро!

>>176129810
Охуенная игрушка для битарда, двачую

>>176128552 (OP)
1С Бухгалтерия